  |
| • Новости • Модификации • Файлы • Руководства • Ссылки • Творчество • Прочее • Форум |
Александр Суворов 6. Такая работаЛюбой крестьянин, увидев нашивку с разинувшей пасть змеёй, знает, что перед ним солдат спецназа. Нас уважают, хотя, скорее, просто боятся, считают, б…, какими-то злое…чими суперменами из пендосовских киношек. Чтоб в красном плаще и с синим подбоем, а в руках пулемёт и всех врагов - в мясо, а всех баб - раком. Мы согласно киваем, лыбимся, принимаем у крестьян подарки, которыми нас пытаются задобрить, и всё такое - короче, играем в героев… А на деле всё это полная лажа. Дивизия «Анаконда» никогда не была дивизией специального назначения. «Анаконда» - это мотострелковая дивизия типового усиленного состава. Обычная пехота, просто укомплектована она по большей части наёмниками, слетевшимися в Арулько со всех концов света. Так уж получилось, что наши боевые навыки оказались весьма на высоте. Я попал в страну как раз к началу боёв, которые, впрочем, шли ровно три недели. Подразделения и части из состава «Анаконды» продвигались на север, отжимая индейцев в малонаселенные районы. К исходу второй недели ротный получил осколок в горло и командование пришлось принимать мне, как его заму. А в конце третьей недели моя разведрота и рота пехоты вместе со взводом танкачей вломились в Омерту - родовое поместье Кордоны, которое он решил оборонять всеми силами. Приказ был: «Пленных не брать». Мы и не брали - после той зачистки от деревни остались одни головешки. Зато активность индейцев резко пошла вниз. Жизнь стала спокойной и неторопливой, как дохлая лошадь. Меня утвердили на должности ротного, повысили в звании, определили пункт дислокации подразделения и выдали задачи. Сидеть на базе на окраине Грама и давить попытки индейцев партизанить, всё просто и понятно - сюда е…ть, туда стрелять. Рейдовые группы отстреливали по джунглям и деревням индейцев, бойцы считали премии, короче, всё было путём. Вот только пару месяцев назад у индейцев появились инструктора - такие же наёмники, как мы. И началось… Захваты деревень, обстрелы, минирование дорог, засады - всего за два месяца они наворотили дел больше, чем местные за год, и уже успели прилично нас всех подза…ть. Правда, все акции проводились малыми силами, но и ежу понятно, что это лишь до тех пор, пока за ними не потянутся крестьяне. А если такое начнется - мы огребём полные джунгли индейцев с «калашами» в зубах и даже в сортир будем ходить только по двое и с оружием. Поэтому мы вместе с контрразведкой пахали как проклятые. Несколько раз нам удавалось уничтожать партизанские базы, но среди убитых ни разу не было иностранцев. «Дикие гуси» всегда находили способ вывернуться из наших ловушек. Я присел на скамейку курилки и распечатал пачку сигарет. Сегодня суббота, а значит - парково-хозяйственный день, и в данный момент мои бойцы должны в поте лица заниматься обслуживанием техники и вооружения. Уставы королевской армии были настолько тщательно содраны с уставов «Краснознаменной и Орденоносной», что даже распорядок дня был привычен для любого из когда-то советских, а теперь вообще не пойми чьих, офицеров. А большую часть моей роты составляли именно выходцы из Союза. Были, конечно, европейцы, американцы, даже один японец - но большинство всё равно составляли русскоязычные солдаты. Не знаю, почему так получилось, хотя подозреваю, что разведподразделения «Анаконды» были у королевы чем-то вроде зондеркоманд, не боящихся пачкать руки. Чего-чего, а уж этого мои соотечественники боялись в последнюю очередь. Где-то на техзоне, возле ангаров с техникой, задрербезжала гитара и хриплый голос запел, хотя скорее, заорал: Я берет на лоб надвину, Автомат за плечи вскину. И с улыбкою весёлой Буду жечь дома и сёла. Гитара дребезжала всё сильнее и песню подхватили ещё несколько не менее лужёных глоток: А мы по локоть закатаем рукава, И всю деревню расх…им на дрова - Мы будем водку пить, будем баб е…ть, А нам на совесть, нам на совесть на-пле-вать! Хмыкнув, я затянулся сигаретным дымом. Хорошо поют, громко. Но приборзели, приборзели, однако. Бойцы прекрасно осведомлены, что меня конкретно не е…т, чем они там занимаются на техзоне - пусть хоть сеансы группового онанизма устраивают, но бэтры должны ездить, оружие - стрелять, приборы - работать. А тех, у кого это будет иначе - я сам вз…у так, что шкура слезет. Все так, но устраивать распетие песен, да ещё такое - это уже перебор. А пение тем временем продолжалось: Негритосы, негритята, Все боятся автомата - Негров заживо сожжём, А затем куплет споём. А вот я как устрою сейчас этим певцам конкурс строевой песни на плацу… Или марш-бросок километров так на пятнадцать. Вот только докурю и… - Господин капитан! Сержант Алиев. Вам радиограмма. Б…дь, просто так меня бы дёргать не стали… Высшая срочность, от комполка, этого только не хватало. Пробежав текст глазами, я затушил так и недокуренную сигарету и отправил её в урну. Еб…сь мои выходные… Штаб встретил меня прохладным кондиционированным воздухом - весьма кстати после солнцепёка на улице. - Дневальный! - Я! - Зама ко мне, быстро! Через полчаса колонна бэтров, выплёвывая клубы солярного дыма, вышла с территории части и вытянулась на восток. Текст радиограммы был короток - индейцы взяли шахту Камбрии и деревню шахтеров. Комендантский взвод, вышедший из города на помощь охране шахты, попал в засаду и ведет бой. Задача - отбить шахту, деблокировать взвод и «обеспечить лояльность населения». «Обеспечение лояльности» и есть наша основная работа в этой банановой стране. Если индейцы не хотят уважать королеву, значит будут её бояться, и мы приложим к этому все силы. А сил у нас немеряно. От этого захвата просто таки воняло наёмниками - индейцам никогда бы и в голову не пришло проводить такие операции, а уж тем более ставить засаду на пути подкреплений. Участие «гусей» означало, что весь этот наш торжественный выезд «на охоту» окончится ничем. Они наверняка уже сделали всё, что хотели и свалили себе в джунгли, а в деревне никого нет. На засаду мы тоже вряд ли нарвемся - «гуси» хорошо знают, кто мы такие, и вряд ли станут задевать нас при таком неравенстве сил, хотя пару фугасов оставить вполне могут. Деревню мы взяли быстро. Первый взвод имитировал атаку «в лоб», второй, оседлав высотку на окраине, прижал индейцев огнём из граников, а третий в это время ударил с фланга. Как я и ожидал, «гусей» мы не встретили. Не входя на улицы, первый взвод обогнул деревню и отправился на помощь местным воякам, а третий вошёл на улицы для зачистки. Подняв тучу пыли, мой бэтр остановился на окраине деревни. Спрыгнув на землю, я пару раз ударил по броне прикладом и бэтр, взревев движками, заполз под прикрытие какого-то сарая. - Чем порадуешь, Михалыч? - обратился я к подошедшему комвзводу. - На окраине два десятка окопов, во всех гильзы. А мы положили четырнадцать. Шесть не хватает, хотя они могли и менять позиции. - Да какая хрен разница, один х… зачищать. Все местные? - Похоже. «Гусей» нет. - Ладно, начинай. Михалыч нажал тангенту висящей на плече рации: - Начали. Из рассыпавшихся вдоль улицы солдат выделились несколько двоек, резво метнувшихся к домам под прикрытием остальных. Удары, грохот вышибаемых дверей, через несколько секунд - женские вопли. Дальше по улице начинается стрельба и мы с Михалычем перебегаем туда. Устроившийся на обочине пулемётчик лупит по окнам дома длинными очередями. Мы приседаем недалеко от бойца, когда внутри здания бухают два взрыва и из его окон выбрасывает на улицу какие-то обломки. В дверь тут же влетают двое солдат и внутри начинают работать их автоматы. - Стоять! Сука, стоять!! - орёт кто-то справа. В огородах за домом кто-то бежит. Справа резко бьют сразу несколько автоматов и бегущая фигурка спотыкается и падает. - Работаем, работаем, мужики! - орёт Михалыч, и бойцы перебегают к следующему дому. Взяв с собой пару человек, мы с Михалычем подходим к подстреленному на огородах человеку. Мальчик лет четырнадцати, лежит, уткнувшись лицом в грядки с какой-то местной зеленью, спина изрешечена почти десятком пуль. Один из солдат переворачивает его на спину и разрывает рубашку. Следов от приклада вроде нет, руки тоже в порядке, похоже не из индейцев. Ну и х… с ним. Сам виноват - не хрена бегать по огородам во время зачистки. Оставив пацана среди грядок, мы снова выбираемся на улицу. У калитки одного из домов стоит мужик в разорванной на груди рубашке. Рядом с ним солдат, сержант и какая-то женщина, похоже жена. Солдат держит мужика под прицелом, а сержант орет: - Что, б…? Не виноват?! А откуда у тебя синяки на плече, сука?! Руки почему порохом воняют, козёл?!! Сержант резко бьёт мужика ногой поддых и тот падает на колени, ловя ртом воздух. Женщина бросается к сержанту, но её встречает удар прикладом. Связав обоих, бойцы грузят их в ожидающий на улице бэтр. Пыльная деревенская улица, автомат, снятый с предохранителя, выбитые двери домов, сломанные челюсти и пробитые прикладами головы, а позади - женский вой и бэтр, в который мы складываем увязанных по рукам и ногам индейцев. Здесь можно только так - по другому нас просто не поймут. Сарай на окраине деревни встречает нас вспышками пулемёта. Солдаты залегают, укрываются за домами и бьют в ответ. - Броня-один, помоги! - вызывает Михалыч. - Всё вижу, щас подсобим, - отвечают из рации. Из-за угла дома высовывается нос бэтра. Пулемётные стволы разворачиваются к сараю и оскаливаются вспышками. Да, б…, капэвэтэ - это вам не в тапки срать. Его здоровенные пули разносят сарай на куски, нам там ловить уже нечего. Первый взвод вернулся ни с чем - индейцы разбежались за десять минут до его подхода. Захваченных при зачистке согнали на центральную площадь и быстро опросили. Всё так же как и раньше - да, деревню захватывали партизаны, да, среди них были иностранцы, командовал большой, высокий и с седыми волосами, ушли несколько часов назад. Ну и х…ли? Что мне от этого, лучше станет? Зае…ли меня уже эти неуловимые Чингачгуки. - Михалыч, пошли людей, пусть собирают всю деревню на площади. Через пятнадцать минут всё население деревни толпилось на площади, сжатое с двух сторон тушами бэтров. Арестованные стояли напротив, у стены магазина. Ну что, будем речугу толкать, про партию которая нас любит и всё такое… Выйдя перед толпой, я поднял руку, призывая к тишине. - Эти люди, - я указал на арестованных, - выступили против государственной власти с оружием в руках. Согласно закону о чрезвычайном положении они приговорены к расстрелу. Не идите их дорогой! У меня за спиной выстроилось отделение солдат. - Отделение, заряжай! - скомандовал Михалыч. - Целься! Огонь! Внезапную тишину разорвали автоматные очереди. Через несколько минут люди стали разбредаться с площади. Вот такие операции и называются здесь «обеспечением лояльности». - Проверить, нет ли живых, - скомандовал я, ткнув в зубы сигарету. - Дома их спалить нах… . Бегом, б…! Поднимая клубы пыли, колонна бэтров выезжала за окраину шахтёрской деревни. Затягиваясь сигаретой, я оглянулся на столбы дыма, поднимающиеся от подожжённых домов. Я ничего не имею против этих людей - это просто моя работа. © Радист. Все права защищены. |
|
| Copyright В© 2002—2006 A.I.M. Team |
