Цена свободыТони не был солдатом. Он ненавидел насилие и считал себя пацифистом. Корабль, на котором Тони ходил матросом, зашел в порт какой-то мелкой банановой республики. Город был забит беженцами из соседней Траконы. Ночной кабак, местный перец, подливающий ром из квадратной бутылки. Дальше – темнота…
В вертолете другие будущие рабы шахт Траконы объяснили Тони его статус.
Перевалив горы, вертолет рухнул на склон горы. При «посадке» все пассажилы погибли. Пилот, буркнув что-то о городе Варрезе внизу, на востоке, смылся. Немного оклемавшись, Тони, закрыв глаза, снял с трупа охранника все ценное: пистолет с глушителем, флягу с водой, нож и «броник», в городе все это можно было превратить в деньги.
День стремительно падал за ближайшую вершину. Тони двигался вниз по склону. Городской житель, он плохо представлял себе ближайшую ночевку в лесу. Для него подступающая снизу ночь сулила лишь отдых… Тьма привела с собой страх.
Ночной лес был полон страха, каждая тень была его щупальцем. От жуткого хруста за спиной, Тони бросило в жар, потом в холод. Страх играл с ним, кружил вокруг в темноте, медленно превращаясь в ужас. Тони резко развернулся, но страх снова всплыл за спиной. По-крабьи, боком, пятясь, стараясь ступать абсолютно бесшумно, Тони пытался спастись, инстинктивно, как животное, ища убежище. Страх не имел лица и поэтому был непобедим. Тони чувствовал, что еще немного, и он сойдет с нарезки, дикий крик затопит разум, тогда – конец. Он замер. Нечто абсолютно черное, чернее самой черной ночи, возникло на периферии зрения. Поезд-убийца, адреналиновый экспресс ворвался в кровь и на полном ходу врезался а мозг, смятым комом отскочив в грудь. Сердце сделало рывок, замерло, ударило вновь, прыгнув в горло.
Вместо того, чтобы лететь стрелой Тоны едва тащился. Сердце безумной крысой металось в груди, пытаясь выпрыгнуть и юркнуть в траву. Ватные, бессильные ноги не успевали за ним, медленно переставляя чугунные чушки ступней. Ужас висел на плечах, собираясь вцепиться в шею, спину. Он был настолько невыносим, что легче было умереть, чем терпеть его. «Умереть! Пистолет!» Спасаясь от ужаса, Тони развернулся на бегу и врезался в дерево. Рукоять выскальзывала из потной ладони. Стрелка барометра полубезумного сознания Тони медленно приближалась к черной надписи «Самоубийство». Собрав остатки разума, Тони вцепился в эту стрелку, пытаясь отжать ее вправо, на «Ясно».
Черно-белый немой синематограф. Кадр: раздвинутые кусты, из них на поляну выходит солдат, хорошо различимый в лунном свете. Кадр: вспышка освещает ствол пистолета с трубой глушителя. Кадр: солдат лежит на земле, пытаясь собрать вываливающиеся из дыры в животе кишки. Кадр: красная, толстая стрелка надежно замерла на «Животная ярость»…
Человек в камуфляже умывался из ручья. Руки дрожали, но не от страха, а от усталости. Позади остался снег, десятки трупов, несколько чистых секторов и Тони. Здесь и сейчас и на долгие годы вперед был только наемник Gans, ловкий, бесстрашный, жестокий, беспощадный. Он ничего и никого не боялся – боятся должны его, он был свободен идти куда угодно и делать что хотел. Gans решил посмотреть город впереди и пообщаться с людьми, «Хеклер и Кох» G3A3, последний трофей, надо было испытать. Последняя мысль перед сном «Жаль - упустил этого гада – пилота. Надо было проломить ему голову ломом»…© Goblink. Все права защищены.
|